День первый.
— Вы сведете меня с ума, мистер Джексон.
Вопреки своим словам я только сильнее впиваюсь в его губы. Хочу, что бы он свел меня с ума сейчас и продолжал сводить каждый день до конца моей жизни. Нашей жизни.
— Вы слишком настойчивы, мисс Чейз, — хихикает он, и перекатывается на живот, прижимая меня к себе. Нависая надо мной, он еще раз целует, и убегает.
— Перси! Ты что, вот так меня бросишь? — возмущалась я, все еще лежа на кровати и ощущая вкус его губ.
— Наверное, если мы не хотим опоздать в школу, — кричит он мне уже из другой комнаты, — не меня же к тебе нянькой приставили.
Я перевернулась на бок, что бы взглянуть на часы — мы действительно опаздывали. Ладно, я сдаюсь.
Нехотя, я поднялась с кровати Перси, и поспешила на кухню, где он уже жевал свой бутерброд за обеденным столом. Я позавтракала дома, так что отказалась от любезно предложенной им еды.
— Значит, я нянька? — недовольно проворчала я, садясь напротив.
— Очень симпатичная нянька, — заметил он, пережевывая. Я смягчилась.
На самом деле, я действительно была нянькой. Мама Перси вместе с Полом уехали на неделю, на Аляску. По словам самой миссис Чейз «Перси очень любезно предложил нам отдохнуть, и пообещал, что будет делать все, что ты ему скажешь». Кто бы сомневался. Теперь я понимала, что это «любезное предложение» было выдвинуто только для того, что бы у меня появился лишний повод приходить к ним утром. В общем-то, мы и так виделись каждое утро, и проводили вместе дни напролет, потому что теперь учились в одной школе, но я не знаю, какие именно цели, кроме этой, еще преследовал Перси. Кроме того, Пол оставил Перси свою машину (после того, как убедился в том, что пегасы на нее больше приземляться не будут. И даже не спрашивайте, как я отреагировала на то, чем они тогда занимались с Рейчел. И не спрашивайте, как я узнала), так что нам теперь даже не нужно ждать школьный автобус. Вот это мне нравилось — ненавижу автобусы.
В общем, сегодня был первый день, когда я должна присматривать за Перси. Как только он открыл мне дверь, сразу потащил в свою комнату на кровать. Ну, и дальше вы знаете.
— Надеюсь, сегодня на тебя не нападут бешеные черлидерши, — сказала я, намекая на случай пару лет назад, когда черлидерши оказались эмпусами.
— Ничего, у меня есть ручка и часы, — Перси подмигнул мне, и я вдруг подумала, что услышав эту фразу, обычные люди посчитают нас сумасшедшими.
— Учебники все взял, герой? — насмешливо спросила я, ероша его волосы, когда он наконец закончил с завтраком, и сейчас метался по комнате в поисках тетради по биологии.
— Будешь издеваться — будешь ездить на автобусе, — буркнул Перси.
— Не сердись, я же нянька, это моя обязанность, — я примирительно чмокнула его в щеку, и отдала тетрадь, которую предварительно припрятала. Он уже было хотел начать возмущаться, но я заранее извинилась поцелуем, и побежала одеваться. На дворе была зима. Ну, знаете, не такая — со снегом, рождественскими гирляндами повсюду, армией Санта-Клаусов, а обычная — дождь вместо снега, слякоть вместо гирлянд и замерзшие голуби вместо Санты. Рождество мы уже пережили, но вот снега так и не дождались. Грустно, ничего не скажешь. Хотя холодно было как никогда.
Я ненавидела холод, поэтому одевалась очень тепло. А вот Перси, похоже, было наплевать.
— Шапка, Перси, — я подперла плечом дверь, выжидая.
— Брось, Аннабет. Уже теплеет, — пытался отнекиваться он.
— Если простудишься — я не буду тебе чаек заваривать. Одевай живо, — я настаивала, и Перси сдался. Я не сдержала улыбку — настолько мило он смотрелся в шапочке.
— Ну что еще? — раздраженно спрашивает он, увидев улыбку.
— Ничего, идем, — я выталкиваю его за дверь.
Пока мы дошли до машины, я уже успела замерзнуть. Теперь, сидя в ней, я отчаянно дышала на свои руки, пытаясь хоть как-то их согреть. И еще я жалела, что забыла перчатки дома.
— Вот если ты простудишься, я буду с удовольствием заваривать тебе чаек, — констатировал Перси, выруливая из переулка. Я улыбнулась.
— Ты такой заботливый.
— А ты не знала?
А знала ли я? Хм, надо будет как-нибудь заболеть, что бы проверить его. Уже вижу его в милом фартучке, несущего мне горячий чай на серебряном подносе. Уже представляю свою довольную мину. А потом вспоминаю его взгляд, когда я лежала в каком-то отеле с серьезным ранением руки, заслонив его собой. Мучительно вспоминаю, как тепло его руки было единственным источником жизни для меня. Я знала, что должна бороться и выжить ради того, что бы сражаться за этого парня. Я же не могла подвести его. А еще помню свою самую идиотскую фразу за всю жизнь. «Ты, когда беспокоишься, такой симпатичный» — это все, что я тогда могла выдавить из себя, но мне нужно было сказать что-то в этом духе. Что-то, что я замечаю постоянно. Что он хмуриться, когда слишком долго думает о чем-нибудь, что теребит одежду, когда нервничает, или что всегда смотрит мне в глаза.
— Знала, — тихо отзываюсь я, уже без доли сарказма.
До школы мы доехали быстро, даже почти не попадая в пробки. Но все равно чуть не опоздали, влетая в класс перед самым началом урока. Перси тащил меня на самую заднюю парту, и пришлось подчиниться. Первым уроком у нас была биология. Очень важная тема, что-то про синтез белков. Я говорю «что-то», потому что толком послушать мне не удалось — Перси все время отвлекал. До тех пор, пока даже преподавателю это не надоело.
— Мистер Джексон! — взвыла она тоненьким голоском.
— Да, мисс Картер? — он изобразил абсолютно невинное лицо.
— Шептать на ушко мисс Чейз будете вечером, а пока пересядьте за свободную парту, — приказала она, и вернулась к сложным схемам на доске. По классу прошелся смешок, а мы с Перси покраснели, и он все же пересел.
Остальные уроки прошли относительно спокойно. Спокойно — это значит, что на нас не напали бешеные монстры, мы не вылетели со школы, или еще что-нибудь в этом духе.
— Эй, смотри! — дергал меня за рукав Перси на последнем уроке.
— Ну что..? — я замерла, уставившись в окно. Шел снег. Настоящий, белый, пушистый снег. Естественно, что после этого ни у кого не осталось сил на учебу.
Нам пришлось выходить, прикрывая лица руками, чтобы не наесться снега — во дворе школы устроили настоящую битву снежками. Смеясь, мы пробегали мимо, уворачиваясь от комочков снега. Пока мы добрались до парковки, снег уже был везде. Я морщилась, потому что здоровенный снежок таял за шиворотом. Мы забрались в машину погреться. Перси взял мои руки в свои, согревая их горячим дыханием, которое приятно ласкало пальцы.
— Зайдешь на чай? — спросил он.
— Даже на кофе, — я улыбнулась, и мы поехали к дому Перси. Папа не будет волноваться, что его дочки так долго нет дома, я уже предупредила его, на что он лишь покачал головой.
Снова мы приехали довольно быстро, а снега навалило еще больше. Дороги практически не было видно. Когда я вышла из машины, у меня родился план. Перси ушел вперед, погруженный в свои мысли, и получил по затылку снежком. Я весело расхохоталась, увидев его выражение лица.
— Ты напросилась, — притворно обиженным голосом сказал он, набирая побольше снега. Я поспешила скрыться зад деревом, но опоздала, и теперь за шиворотом у меня еще больше снега. Да и вообще, я вся в снегу.
— Нет, хватит, я официально прошу у тебя прощения! — завопила я, поднимая руки вверх.
— Ладно-ладно, трусишка, — Перси ухмыльнулся, и подошел ко мне вплотную чтобы поцеловать. Я думала, что чтобы поцеловать. На самом деле, он прислонил к моим щекам свои ледяные руки, которые к тому же были полны снега. Я завизжала, и попыталась выкрутиться. Потерпев неудачу, я с силой толкнула его в недавно образовавшийся сугроб. Но, падая, он потащил меня за собой. В общем, теперь мы оба вывалялись в снегу, и я обиженно пыхтела, пытаясь встать.
— Слезь с меня! — ныла я, колотя его по спине.
— Сама меня толкнула, а теперь возмущается, — хихикал Перси, но все же помог мне встать и даже отряхнул. Но пусть не ждет, что  я так просто его прощу. Я избегала его взгляда, а когда он потянулся к моим губам — отвернулась.
— Ты что, обиделась?
Какой догадливый!
— Нет, я просто обожаю, когда меня вываляют в снегу, Рыбьи мозги, и как ты не догадался? — саркастично воскликнула я, а он замялся. У него был такой невинный и милый вид, что я заочно прощаю ему все промахи.
— Ладно, идем греться, а то я сейчас в сосульку превращусь, — я примирительно чмокнула его в нос, и мы побрели к дому.
Зайдя в квартиру, мы обнаружили, что насквозь мокрые. Поэтому Перси пришлось дать мне свою толстовку и джинсы. В этой одежде я явно утопала, но, по крайней мере, с меня не капала вода. Вот только волосам не помешал бы фен, иначе у меня на голове точно сведут гнездо голуби. Но, не смотря на это, купание в снегу приносило потрясающее ощущение свежести.
Я обосновалась на диване, укутавшись в плед, и скоро ко мне пробрался и Перси, принесший две чашки горячего чая. Я не спешила пить, а просто грела руки о чашку.
— Если я завтра проснусь с температурой — будешь виноват ты, — ворчала я, прижимаясь к Перси.
— Ну не сам же я в сугроб упал, — возмущенно возразил он.
— Кто тебя знает, ты же такой неуклюжий, — нагло говорю я, пытаясь сдержать улыбку. Перси хмыкает, но молчит.
День быстро сменяется вечером, а мы все так же сидим, порой отмалчиваясь, порой болтая о чем-то совершенно неважном.
— Ну, мне пора, наверное, — схватываюсь я, когда на улице уже давно стемнело, и бегу переодеваться в свою одежду, которая уже должно быть, высохла.
— Я отвезу тебя, — засуетился Перси.
Уже через полчаса мы стояли перед моим домом. Я видела папу, выглядывавшего в окно, и замялась. Под его пристальным взглядом не так уж и просто было поцеловать парня. Я ограничилась поцелуем в щеку, хотя этого явно было мало в благодарность за прекрасный день.
— До завтра, — бросаю я ему, уходя.
— До завтра, — едва слышу уверенный ответ.